Без права на прошлое. Часть 1 - Дмитрий Моисеев

Молчание. Аритмичный стук сотен сердец.

Император так и не повернулся, погрузившись в созерцание витража. Руки забытого мастера сложили кусочки в белого рыцаря на вымершем толстоногом звере. Рыцарь пронзал пикой красного ящера. Легенды гласили, что белый воин был полубогом и отцом Первого Императора. Годы спустя белый копьеносец и кровавый ящер стали гербом императорской фамилии Корво.

Долгое-долгое молчание. Первые капли дождя.

Спустя тонны вечности и океан бесконечных секунд старший из тройки Гвардейцев – Охотник по-армейски четко развернулся и без слов зашагал прочь. Изможденные спутники без промедления последовали за вожаком.

Дождь лил уже вовсю.

Джакомо шумно выдохнул, сбрасывая напряжение. Он радовался несостоявшемуся кровопролитию, но негодовал от яда несправедливости.

Некстати закололо сердце, и Большерукий с силой, почти продавив пластины панциря, прижал ладонь к левой стороне грудины. На душе было гадко и грязно, точно вглубь его существа запихали кусок свежего дерьма. Запихали с молчаливого согласия хозяина души…

– Бом-бом-бом! – заиграли вдруг часы Тулио Гарро.

И в этот же миг вспышка ослепительной боли разорвала мир. Не выдержало железное сердце моралиста! Лопнуло, заливая внутренности горячей волной. Джакомо с грохотом рухнул на мраморные плиты. Тьма приближалась быстро, но за миг до встречи с Обделенной Богиней Большерукий различил удаляющиеся спины троих последних Гвардейцев. Троих свободных, незнающих, что со свободой сотворить…

…Они ушли. Растаяли в холодном тумане белоснежные стены блистательного Гардана – столицы Тысячелетнего государства. Бесшумно закрылись Врата Позабытых Героев, навсегда отгородив изгнанных Гвардейцев от внутренностей дворца, где в шелесте бархата и стали, отравленном вине и слащавом шепоте решалась судьба гибнущей Империи…

Глава 1

Квартал «Красных занавесок» по праву владел репутацией опаснейшего района Арабая. Пьяная поножовщина и убийства под заказ, дуэли из-за женщин и исковерканных представлений о долге, дружбе и чести. Подобные прелести в совокупности с разбоями и кражами, тяжкими повреждениями, изнасилованиями и грабежами давно превратились в визитную карточку обиталища преступников и шлюх.

Впрочем, Арабай – столичный город богатой провинции Улар – никогда не отличался спокойствием, исполняя роль хулигана в ряду воспитанных провинциальных столиц. Отделяясь или бунтуя, скрывая налоги или добиваясь демократических свобод… Арабай из века в век нервировал высокомерных повелителей Гардана. Не раз и не два безмолвные отряды Карателей Гарда приводили в чувства гордых оружейников и мускулистых кузнецов, хитроумных купцов и многочисленную голодную чернь. Отблески пожаров окрашивали кармином древние стены, кровь струилась меж булыжниками мостовых. Торчали над воротами засмоленные головы зачинщиков, танцевали на веревках крикливые активисты. Город стонал и склонялся, но приходил в чувства. Работал до изнеможения и пил до беспамятства. Проходило время, и арабайцев посещал новый выверт сознания.

Жесткий и резкий Арабай не терпел неженок, презирал трусов и слабаков. Он весь: от Рудничных Ворот на северной границе и Речных на южной, от восточных – Караванных и западных Бродяжьих, состоял из враждующих друг с другом лоскутов-районов. Так повелось издревле, и время оказалось бессильно что-либо изменить. Однако, квартал «Занавесок», зажатый с трех сторон Портовой набережной, Четвертым проспектом Наковальни и воняющей смертью Ареной Грома, перещеголял по уровню опасности прочие городские образования.

Одинокая дама, вдруг возжелавшая насильственных утех. Чокнутый самоубийца, приевшийся радостями жизни. Пожилой купец, отягощенный грузом монет. Каждый из них мог обнаружить искомое, едва голос «Бычьего Яйца» – большого городского колокола – оповещал горожан о десяти вечерних часах. После десятка длинных «бычьих ревов» Солнечная стража покидала границы «Красных занавесок», а Лунная стража обходила стороной его тупички, подворотни и улочки, утопающие во мраке, испражнениях и грязи.

Охотник любил бродить по ночным «Занавескам». Любил омерзительные запахи и мусор, крики дерущихся котов и писк красноглазых крыс. Любил песни пьяных подмастерьев и смех разнузданных путан. Любил шуршание отточенной стали, тени редких огней, ругань, стоны, топот и гулкое эхо, бьющееся о стены каменных лабиринтов.

Охотник наслаждался происходящим. Ежеминутный риск до предела обострял чувства, порядком разболтавшиеся за годы вынужденного простоя. На кончиках пальцев зудели приятные мурашки. Здесь он ощущал себя живым. Могучим и сильным. Здесь он обретал свободу, хотя и не понимал данного определения.

Жаль, местные жулики-душегубы давно усвоили правило: с высоким стариком в длинном плаще-хамелеоне опасно вступать во враждебные дискуссии. Благо, кроме арабайской преступной братии оставались непосвященные бандиты-гастролеры. С этими получалось поразвлечься. Редко. Охотник сам был гастролером, наведываясь в городские пределы не чаще двух-трех раз за год.

Колокол гудел. Басовитый рев металлического зверя ложился на Арабай плотным покрывалом шума, отправлял тружеников на заслуженный отдых и пробуждал далеких от трудов порочных обитателей ночи.

Охотник наслаждался бронзовым рыком, возвращавшим старика в яркие дни битв, медово-тягучие часы предбоевого томления и сумасшедшие минуты, секунды безудержной резни, что растягивались, порой, в кошачьем прыжке бесконечности. Колокол будил воспоминания, заваленные десятилетиями пустоты. Пустоты привычной, но с которой до конца он так и не свыкся.

Ревущее четырежды в сутки «Яйцо» висело в центре Восьмигранной площади, на высочайшей башне Арабая, прозываемой жителями Шпилем.

Некогда на Шпиле обитал Марко Чароед – знаменитый на всю Империю шарлатан и фокусник, выдававший себя за последнего гарданского колдуна. Колдуна фальшивого, но изобретательного и красноречивого. Россказни помогли пройдохе получить от Городского совета право на шикарное жилище в дополнение к ежемесячной плате за охрану периметра Арабая от враждебных посягательств. В мирные годы Чароед успешно справлялся с обязанностями, но настали времена, названные летописцами Разломом…

Война поселилась на просторах Империи. Гражданская война.

Закованные в железо армии топтали грязь и пыль разбитых дорог. Брат сражался с братом, сыновья предавали отцов. Добрые дядюшки рубили головы племянникам, слизывая родную кровь с перепачканных мозгами топорищ. Горели княжества, герцогства и провинции. Стирались в труху города и поселки. Заляпанные пеплом небеса застилали дым и гарь. Плакали статуи, рыдали святыни. Десятки тысяч людей прощались с прелестями солнечного мира, проклиная богов и их земные воплощения…

Рухнули и врата Арабая. Пали величественные стены града мастеров-оружейников. Рассыпались серым месивом обломков, раздробленные валунами катапульт и скорпионов, залитые черным огнем и кровью мужественных защитников.

Пройдоха Чароед правильно оценил ситуацию. Наплевал на договор и заперся на Шпиле в надежде переждать штурм и вторжение. Фокус удался, и жулик оказался в числе выживших счастливчиков. Но скоротечно трусливое счастье! Неделю спустя авангард Старого Императора под началом Командора Гвардии – неутомимого Лидера разбил неприятеля и вернул Арабай в ожерелье имперских городов. Начались обыски, допросы и расследования. Донесли и о предателе-колдуне. Армейские сыскари действовали оперативно. Без лишних церемоний двери Шпиля взломали, а прятавшегося на верхушке Чароеда отыскали, качественно избили, связали и представили перед военным трибуналом.

Судебное разбирательство заняло пять минут. Беспристрастный Лидер огласил приговор, и плачущего прохвоста сожгли на медленном огне, под грозное молчание израненных ветеранов и улюлюканье злорадствующей черни.

Охотник присутствовал в тот день на площади. Он помнил вопли фальшивого магика, но не испытывал жалости к предателю.

Десятилетия длилась война, переродившись из гражданской в противостояние с агрессивными соседями. Арабайский Шпиль, попав в категорию «нехороших» мест, пустовал. Лишь недавно, лет десять назад, Городской совет решился на реформу и водрузил на вершине башни великанский колокол – дар города-побратима Элкстрима.

С того памятного дня «Бычье Яйцо» превратилось в городскую достопримечательность наряду с янтарным Фонтаном Семи Дев, Метеоритным Молотом первого арабайского кузнеца Барры-Исполина и бродячим призраком спятившего актера Жуля Кужука…